Бабкин Михаил - Завтра
Михаил БАБКИН
Завтра
Почту он всегда брал вечером, ровно в шесть, потому что жизнь его была
расписана почти по минутам, дневная рабочая жизнь. А с шести вечера до семи
утра он принадлежал только сам себе и никому другому. И сегодня, ровно в
шесть, Виктор Павлович вошел в подъезд, оставив за дверью на улице весенний
дождь и шуршащий слякотный поток серых людей.
Подъезд, как и многие другие, был уныл и стандартен, с матом по
штукатурке, битыми лампочками под потолком, с грязным заплеванным лифтом.
Обычный типовой подъезд с мятыми почтовыми ящиками между первым и вторым
этажом, аккурат напротив вонючего мусоропровода.
Виктор Павлович поднялся к своему ящику, ковырнул его плоским дешевым
ключом, вынул газеты и, как обычно, отправился пешком на свой седьмой этаж.
Это, считал он, было хорошим моционом в городских условиях; Виктору Павловичу
было под тридцать и такая прогулка его не утомляла. Вообще-то по
имени-отчеству его величали только на работе. С шести вечера до семи утра его
звали "Витя, Витек!", а по очень глубокой пьянке так вообще странно -
Витухарий. И представителен он был только в конторе: черный деловой костюм,
галстук в тон рубашке, отстранённый взгляд и со всеми на "вы". Дома, то есть
вечером, костюм менялся на демократическую "варенку", "вы" на "ты", и
становился Витек нормальным мужиком среднего роста, чернявым, жизнерадостным и
страсть охочим (взаимно!) до женщин человеком. Нормальный холостяк с деньгами
и без комплексов.
Сегодня день выдался неудачным. Работа что-то с утра никак не клеилась,
дождь пошёл... Потом Анечка позвонила и сказала, чтобы вечером не ждал: у нее
мама заболела. В общем, полный облом! А в холодильнике стояло венгерское
шампанское и сливочный торт, и кассету для видика Витя принес специальную,
это... лирическую. Особую. Одно слово, пропал вечер!
В такой душевной прострации Витя был недолго. Нет - так нет. Включив по
видику "Депеш Мод", он занялся уборкой. Сначала убрал в себя холодное
шампанское, два стакана в четыре захода; ковырнул пальцем торт и не стал его
есть; сварил кофе, сел с кружкой и сигаретой у телеэкрана. Потом стало скучно.
И тут зазвонил телефон.
Витя дернулся, уронил на штаны пепел и схватил трубку на ползвонке.
- Аня? Анечка?! - радостно крикнул он в мембрану. Трубка помолчала, потом
деловито спросила густым басом:
- Витя?
- Витя, - подтвердил Витек.
- Небось, кофеёк дуешь? Телик смотришь? ...И штаны на тебе банановые. Да и
тапочки, небось, японские, лечебные, - пророкотала трубка. Витя невольно
посмотрел вниз - тапочки действительно присутствовали, как и "бананы".
- А в чем дело? - Витя не любил, когда ему хамили, тем более, неизвестные
по телефону. - Вы кто такой, собственно?
- Ага, - сказала трубка и на том конце провода шумно закашлялась.
Витя подождал и, как всегда, когда звонили чужие и не по делу, нажал
кнопку определителя номера. Была у него такая хитрая электронная приставка к
телефону. Очень, кстати, удобно: выслушал хулигана, потом тут же позвонил к
нему и вежливо так предупредил на "первый раз". Первого раза обычно хватало.
- А я к тебе, Витя, и не по делу вовсе. И не знаешь ты меня, и я тебя,
считай, тоже. Просто скучно стало, загадал я себе какого-нибудь человечка,
простого, бесхитростного, и придумал тебя. И характер твой, и привычки, и
телефон с номером придумал. А после взял и позвонил. Да ты не пугайся, -
предупредила трубка басом, - номерок мой не вычисляй своей приставкой. Не
найдешь ведь. Тут такое дело - там, где
